Бескозырки на берегу
(посвящаю матросам, ценой своей жизни защитившим детей Сталинграда)
...Коренастый матрос рывком открыл подвальную дверь и зычным голосом крикнул:
– Эй, кто тут, выходи!
Вышли, держась за руки, мальчик и девочка. Девочка, всхлипывая, прижимала к
груди большую тряпичную куклу. Мальчик – постарше – строго сказал:
– Лелька, не реви! Видишь, фашисты больше не бомбят. Правда, дяденька?
Матрос ободряюще улыбнулся ребятам и помог им выбраться из развалин разрушенного
дома на улицу.
– Больше здесь оставаться нельзя, – сказал он. – Мамка ваша где?
Дети молчали.
– Так, понятно, – сказал матрос и почему-то назвал свою фамилию, – Серегин.
Имею задание спасать вот таких сирот, как вы. Голодные, наверно? Придем на переправу,
там флотским обедом накормят. А потом за Волгу уедете, где войны нет.
– Не хочу уезжать, – вдруг сказал брат Лельки, – тут нашу маму убили.
Серегин ласково погладил русые волосы мальчугана.
– Тебя как зовут? – спросил он.
– Ленька, – нехотя ответил подросток.
– Да мы, оказывается, тезки с тобой! – широко улыбнулся матрос. – Вот тебе,
Ленька, от меня на память! – и Серегин протянул мальчику складной нож с наборной
цветной рукояткой. – Сам сделал.
Ленька взял нож и, подняв щепку, попробовал, хорошо ли он наточен. Лелька дернула
за рукав брата:
– Скажи дяденьке «спасибо»!
– Спасибо, – сказал Ленька.
Преодолевая развалины, они вошли к одной из переправ в устье Царицы.
Берег левый, берег правый...
Сталинградские переправы! Они были поистине огненными. Вода кипела от постоянных
разрывов бомб и снарядов, но даже в самые тяжелые дни 13-15 сентября 1942 года,
когда фашисты рвались к Волге в районе Центральной части города, ни на час не
прекращались рейсы судов. С левого берега переправлялись войска, боевая техника,
с правого увозили раненых, оставшихся без крова сталинградцев.
…Когда Серегин подошел с ребятами к переправе, там уже собралось много детей
и бойцов в окровавленных бинтах. Тут же стояла походная солдатская кухня. Повар,
заметив Серегина, призывно помахал рукой.
– Здорово, земляк! – откликнулся Серегин, – А ну-ка, покорми мальцов!
В ту же минуту из-за нависших туч внезапно вылетели два «мессера».
– Ложись! – крикнул матрос и своим телом прикрыл ребят.
Солдатскую кухню изрешетили пули, но ни одна не попала в повара.
Тот кричал зенитчикам:
– Братцы, бейте гадов!
Когда «мессеры» улетели, с земли не поднялся Серегин и еще несколько матросов,
ценой своей жизни спасших детей. Лелька положила пробитую пулей бескозырку на
грудь Серегину.
Память жива
…Минувшим летом я ехал в поезде «Волгоград-Москва». Сосед по купе, когда настало
время обеда, разложил небогатую снедь, пригласил к столу. Я обратил внимание
на его складной нож с цветной наборной ручкой.
– Подарок краснофлотца. В Сталинграде подарил, – после некоторого молчания пояснил
мужчина и рассказал о пережитой страшной августовской бомбежке 1942 года, о
трагедии на переправе.
– А ваша сестра, где она? – спросил я.
– Леля потерялась... Как на левый берег детдомы отправили. Но мне повезло: усыновила
меня на Урале одна добрая семья. Нож Серегина у нее хранился. О своем спасителе
никогда не забуду. Он для меня отлит в бронзе. Видели монумент «Краснофлотца»
у стен волгоградского элеватора? Помните, что выбито на камне? Я помню: «Навстречу
раскатам ревущего грома мы в бой поднимались светло и сурово».
Поезд остановился. В купе вошла пассажирка с двумя детьми, стало шумно, и наш
разговор прервался. Я вышел в тамбур, а когда вернулся, мой попутчик уже отдыхал.
На столике, видимо для меня, лежала визитная карточка: «Серегин Леонид Андреевич.
Хирург».
Нетрудно было догадаться, зачем он ее положил. В память о спасшем его матросе
он взял его фамилию Серегин…
Лев КУЗНЕЦОВ
Опубликовано: 2005-03-03
|
