Обостренное
Морально тонкая кожа никогда не сулила человеку ничего хорошего в привычном человеческом понимании слова «хорошее». Боли и накалы эмоций, тысячи душевных синдромов. И как панацея от всего этого – то, ради чего они и живут. А это строки, выходящие из-под их пера, как лезвие по чистым листам. Обостренное восприятие мира по сути своей тоже психический диагноз, оставляющий людям малое количество шансов на спокойную жизнь. Но, говоря за себя, только таких людей и стоит ценить по-настоящему. Потому что настоящие.
В данной подборке представлены стихи, которые этим и отличаются, впрочем, как и их авторы. Виктор Плешаков, второкурсник ВолГУ, всегда поражает меня своей образностью, глубиной понимания и желанием описать все это, подобрать нужные слова. Поэзия Ксении Ващенко, наоборот, разливается морем, не жалея бумаги. Строки Насти Косенковой остаются для меня необъяснимо важными, девочка учится в девятом классе и уже пишет такое. Для такого человека, как Дарья Максимович, нужно открывать отдельную страницу своей жизни, а лучше писать книгу. В общем, вы сами все прочитаете и, дай Бог, почувствуете так же, как они.
Виктор Плешаков
Прохожий говорил мне о войне
Прохожий говорил мне о войне,
О красном небе, черно-белых фильмах,
Пластинках, джазе, наступившем мире...
По мостовой проехал экипаж.
Мальчишка в кепке разносил газеты.
Портфели, каблуки, зонты и трости.
Убогий клянчил медную монету
У старика в цилиндре и пенсне.
Дорога привела меня в твой дом.
«Закрой окно. Не говори ни слова».
Война с собой закончена.
И я застыл, как стрелка застывает
На полсекунды, сделав полный круг.
Больные
Заглядывая сам к себе в палату,
В руке деепричастие звонок.
Я хуже всех,
Я равен препарату
Отсутствия картин на свалке слов и строк.
Зеленая краска лилась, и, стихая,
Метались мятежные звуки живые,
А доктор мне скажет потом, утешая,
Что это не я, а они все больные.
Ксения Ващенко
Говори
Меня накрывает паникой и войной.
Будь со мной,
Говори со мной –
Вот такой: больной, растерянной и одной,
Тишиной больной, как гриппом или чумой.
Этой зимой приходить домой,
Отпирать все двери, искать ключи.
У меня внутри лишь битые кирпичи,
Говори со мной,
Добрый Бог, полечи меня,
Вылечи,
Не молчи.
Добрый Бог, положи меня на свою ладонь,
Я буду лежать и слушать твой четкий пульс.
То, что будет после, поглотит, что было до.
Добрый Бог, я боюсь.
Ты знал бы, как я боюсь.
Я боюсь приходить домой, как в пустую клеть,
И никто-никто не выйдет меня встречать:
Ни коты, ни дети, лишь мгла, тишина, печаль.
Иногда мне так сильно хочется умереть,
Что я прячусь под одеяло – перемолчать,
Перевыгореть, переплакать, перебороть.
Солнце уснет и спрячется за горой.
Добрый Бог, положи меня на свою ладонь,
Стань водой, звучащей и молодой,
В раскаленных солнечных берегах.
И я буду лежать и видеть, как наш затон
Качают кубышки в зеленых своих руках,
И солнце падает рАкушкой золотой
На дно.
Добрый Бог, забери меня, скомкай и унеси
На песчаную отмель под белый дрожащий зной,
В мир речной,
в загадочный влажный край.
Будь со мной,
Говори со мной,
А когда у тебя не хватит ни слез, ни сил –
Ложись на берег и умирай.
А потом, когда ощутишь, как смыкаются небеса,
открывай глаза
и иди назад
в дольку суши у зарослей тростника.
Твою смерть унесет река,
и прохладна, и глубока,
словно камушек-бирюза.
А ты встанешь, пойдешь – как вздремнул часок.
И стряхнешь со щек белый-белый донской песок.
И когда сумерки втекают куда-то в грудь,
Их не выдохнуть, не вынуть и не вдохнуть.
Мне становится страшно и так темно,
Что я прячусь под одеяло, чтоб кто-нибудь
Был со мной,
Говорил со мной,
Накрывал ладонью, летом, речной волной –
Только не молчал. Пустота обрушится за спиной?
Добрый Бог?
Я знаю. Не отвечай.
Настя Косенкова
***
Я – тлен.
Я – тлеющий фитилек, распадающийся на обрывки,
Попадающий в огненный плен...
А на месте сердца только пепел и рытвины.
Моя душа так схожа с озлобленными детьми.
И мой запах, кажется, тоже цитрус
И сигаретный дым.
Да, тот, от которого голова пустая-пустая
И руки свисают плетьми.
Я – камень, порода искрошенная, простая,
Просеянная через сито,
Смоченная дождем, прибитая к небу,
Таю.
И вслед лишь: «Удачи, прощай, скатертью!
Да катись ты хоть к чертовой матери,
Только покинь эту жизнь, этот мир, этот дом!»
Внутри уже пусто, ветер воет нещадно...
«Эй, кстати, прихвати-ка свои несчастья,
За тобой увязавшиеся хвостом».
Слова гудят в голове, порой сталкиваясь и тоскливо звеня.
Не знаю, болен, растоптан ли, жив ли я.
И узнаю, видно, нескоро.
Но разговор, в общем-то, не о том,
А о том, будут ли вообще разговоры.
И я все-таки болен, растоптан и мертв,
Разговоров не будет.
Как не будет, собственно, и меня.
Дарья Максимович
***
Мечта. Быть твоим громоотводом.
Гадала на кофейной гуще и мелких водах.
Как рыба, плененная небом,
Птица, попавшая в невод.
Ты бежишь по небу,
Разбив утро бутылочной гладью.
После пьяных безумий, отчаяний
Обнаружил утечку в сознании –
Меня, влюбленную в зону прилива,
Закопайте мое тело, в песке оставьте.
Пальцам приятны букеты крапивы,
Что даришь мне ты от души.
Поздравь тех, кто ставил за спину мне мины,
Смеющихся мимов, стреляющих мимо.
Сниму красивое платье,
Подожду под дождем, на чистом асфальте
Босиком. В прожженном твоим взглядом халате.
Мое сердце-атлет
Открывало тяжелые створки окон.
Жаль, прошло много лет.
Мне б найти в этом цирке тебя одного.
Александр Кафтанов
Опубликовано: 2010-11-11
|
