Проза и ничего кроме прозы
Дорогие друзья!
Поэзия надоела.
Хватит рифм.
Сегодня будет проза. Искренне ваш
А. Паршиков. Тчк.
P.S. Первый автор – начинающий.
Поучительная история о необходимости бережного отношения к природе.
Строго не судите. Второй уже известен. Читайте.
Хутор Виденёвки
Страшны ночи на хуторе Виденёвки. Старые сохлые деревья шумят голыми ветвями. Хлопают на ветру двери хат селения, половина народа которого вымерла, а половина убежала из этого гиблого места. И казалось даже, что небо сверху светилось гнило-зеленым цветом. И горел свет по вечерам только у самого кошевого Приходько, что был хозяином этого проклятого хутора. А кто его проклял, было известно уже во всей округе, каждому, кому знать не лень. Был это отшельник, старый, как деревья в лесу, в котором жил он.
Нужда была у Приходько в дереве и в еде. И приказал он рубить деревья и бить зверей в лесу отшельника. Раз предупредил его отшельник, два предупредил, и третий раз предупредил, но лишь приказал Приходько гнать его в шею. И проклял тогда отшельник весь хутор его.
И перестали расти овощи на грядках, и поселилось малодушие в казацких сердцах. И стал каждую ночь на хутор оборотень зловредный наведываться. Сначала всех кур и коров пожрал, потом всех детишек, потом баб, ну а потом за самих казаков принялся. И жуть какой он сильный был, и ничто против этого супостата не помогало: ни сабля, ни пистолет. А крестным знаменем себя осенишь, так ему как плевок в лицо, только злится.
И только молодой конюх Тарас не боялся никого и ничего. Курил люльку на сеновале да поговаривал:
– Эх, если бы мне этот оборотень попался, я б его так отделал, что он всю дорогу бы забыл.
И силы он был немалой, и саблей владел лучше только кошевой, а уж в стрельбе не было ему равных. И думал Приходько, что победит Тарас оборотня.
Но вот пришла очередь и для приходькиной семьи. Сидит Приходько у себя в хате, заперся, дрожит весь.
– Эй, Микола, собери всех! Да чтоб сабли наточили да пистолеты зарядили!
– Как скажете, пан.
– Да и найди мне этого Тараса, каждую ночь куда-то пропадает.
– Слушаюсь, – сказал Микола и убежал.
А Приходько встал, подошел к стене и снял свою любимую саблю, в ножнах позолоченных, и пистолет турецкий.
Сели казаки, достали люльки, начали дымить. Только пан и конюший Тарас не курили. И вот пробила полночь. Потемнели лица казачьи, повеяло могильным холодом. И тут заметил Приходько, что у Тараса лицо вытягиваться начало, появились когти и шерсть.
– Бей его, братцы! – закричал один из казаков и бросился в атаку.
Но было слишком поздно. Оборотень уже преобразился и приобрел полную силу. Он с легкостью раскидал казаков и направился к Приходько. И ударил Приходько это злобное животное саблей своей турецкой. А были на той сабле рисунки серебром нанесены. Но не сразил этот удар оборотня, и съело животное пана и всех казаков его.
Сильно было проклятие отшельника...
Александр Сухотерин
Человек, который видел мост
Что вы представляете себе, когда слышите слово «мост»? Ну, вот, например, я. У меня перед глазами рисуется огромная конструкция из железа, на массивных бетонных «быках», наверху обязательно четырехполосная асфальтовая или железная дорога. Кто-то представляет маленькие мостики, перекинутые через тихие лесные речки, покосившиеся от времени деревянные заграждения, готовые рассыпаться в прах при попытке облокотиться на них...
Очень трудно объяснить, что видел он. Безусловно, это тоже было мостом, но совсем не таким, каким простой человек может его себе представить. Он видел миллионы мостов, складывающихся из частичек воздуха, солнечного света, ветра, капель дождя, облаков... Мостов могло быть сколько угодно, они были любой длины и вели туда, куда бы он сам захотел. Окружающее пространство как будто бы слушалось его и выкладывало невидимые человеческому глазу воздушные дороги, уходящие в бесконечность.
Не знаю, что он почувствовал, когда в первый раз заметил это, но уверен, что он не испугался и шагнул на видимый только ему прозрачный мост. С тех пор он больше не ходил по земле. Со временем он даже перестал смотреть вниз, происходящее внизу его мало интересовало, как, впрочем, и происходящее наверху... Он наслаждался неспешной прогулкой на высоте нескольких сотен метров над землей.
Ветер теребил его волосы, весело обдувал лицо. Какая бы ни была погода, ветер всегда был добрым и ласковым. Эта дружба началась в тот самый день, когда человек впервые вступил на «мост». Птицы, пролетавшие мимо, приветствовали его веселым криком, а он еле заметно улыбался им в ответ.
Никто из людей никогда не видел его. Может быть, все дело в том, что человеком, который ходит по воздуху, уже никого не удивить... Хотя, думаю, причина в другом: мы настолько привыкли смотреть в землю, что лишний раз поднять взгляд к небу уже недостижимая роскошь. Мы можем увидеть миллиарды ярких звезд, сказать дежурное «какая красота!» и вернуться вниз, к повседневным заботам, в стремлении как-то прожить свою жизнь на земле.
Я увидел его случайно. Это произошло летом, на большом мосту через русло высохшей много лет назад реки, которая делит город, в котором я живу, на две части... Я ехал с работы в маршрутном такси, мысли мои были где-то далеко, как это обычно бывает со мной... И вот, находясь глубоко в себе, я посмотрел в окно и увидел его.
Он шел над оврагом, в направлении высотных домов, которые виднелись вдалеке. Шел он неторопливо, но уверенно, как будто под его ногами находилось не воздушное пространство, а твердое прямое полотно идеально гладкой дороги.
Увидеть в небе человека, который прогуливается по воздуху, точно по парковой аллее... От изумления я чуть не проглотил язык. Я попросил водителя остановиться, тот проворчал, что на мосту останавливаться нельзя. Однако пробка, которая обычное дело в нашем городе в разгар дня, в этот раз сыграла мне на руку. Когда машина остановилась, я быстро выскочил из нее...
Перепрыгнув через бордюр и облокотившись на перила моста, я не мог заставить себя посмотреть в ту сторону, где только что видел человека, боясь, что это всего лишь мираж или игра моего воображения. С трудом подняв глаза к небу, я понял, что человек никуда не исчез, а как ни в чем не бывало идет вперед. Все это было по-настоящему, я видел то, что видел, и не мог поверить своим глазам.
...Сознание вернулось ко мне, когда я уже стоял по ту сторону высоких кованых перил моста, держась за них руками. Тут я понял, что отступать уже некуда, что если я не пойду за ним, то буду жалеть об этом всю жизнь. Набравшись храбрости, я шагнул в пустоту и полетел вниз...
Когда осознание того, что ничего не получилось, пришло ко мне, я уже был на полпути к земле, мне оставалось только закрыть глаза и приготовиться к неизбежному...
Удара не было. Я лежал на чем-то твердом и не мог понять, чем оно было на ощупь, но следующая мысль была, что я жив. Я попробовал открыть глаза, это получилось легко, но, открыв их, оторопел...
Подо мной не было земли, точнее, она была, но далеко внизу, а я лежал плашмя в воздухе на большой плите, при этом не видимой моему глазу. Я попробовал приподнять голову и увидел черные туфли с острыми носами, накрытые темными брюками в белую полоску, и в следующую секунду услышал доброжелательный, но властный голос: «Вставай, не бойся». Мне захотелось довериться этому голосу. Поднявшись, я встал ровно и увидел его уже вблизи.
Русые волосы его были длиннее обычного, поэтому было видно, как ветер играет в них, раздувая в разные стороны. Он смотрел на меня полным участия взглядом, на губах играла немного ироничная улыбка. Он спросил: «Куда тебе, друг?» Я не смог ответить – в горле застрял вязкий ком – только показал пальцем вперед. Он усмехнулся и сказал: «Ну что ж, тогда пойдем».
Когда он двинулся вперед, я неуверенно последовал за ним. Я не видел под ногами ни моста, ни дороги, но шаги мои были твердыми, как будто бы я шел по ровной асфальтовой дороге или по большому куску стекла, который при этом был ничуть не скользким. Он шел, положив руки в карманы, и ни разу не обернулся ко мне. Тогда я стал смотреть по сторонам. Подо мной был город, который я совершенно не узнавал на такой высоте. Иногда попадались знакомые дома или здания, но казалось, что они какие-то другие, не такие, какими я привык их видеть с земли. И еще внизу ходили люди, много людей, они шли либо прямо держа голову перед собой, либо уперев взгляд в землю.
Проходя очередное скопление полузнакомых мне домов, я увидел во дворе одного из них мальчика лет десяти, которого вела за руку молодая мама. Мальчик поднял глаза к небу и, увидев нас, дернул маму за подол платья и показал пальцем вверх. Мама даже не обернулась и продолжала тащить его куда-то вперед. Я помахал ему рукой, и тогда мальчик улыбнулся, опустил руку и стал провожать нас долгим взглядом.
...Мы прошли еще несколько кварталов, и тут я понял, что иду уже не по прозрачной гладкой дороге, а по шершавому асфальту остановки, на которой обычно выхожу. Я был дома. Обернувшись, я снова увидел его. Он стоял в воздухе, всего на несколько сантиметров возвышаясь над землей, и грустно смотрел на меня. В следующий момент он подал мне руку, которую я торопливо пожал, и негромко проговорил: «Больше не ходи за мной, пожалуйста. Не надо, ладно?..» Потом он отвернулся и зашагал прочь в небо...
С тех пор я видел его еще несколько раз проходящим в разных местах над городом все той же уверенной походкой... Я так ни разу и не решился последовать за ним. В память запали его слова. Сказаны они были без злобы, но чувствовалось, что если я снова пойду за ним, то он не спасет меня, и я разобьюсь насмерть. Не спасет не потому, что не хочет, а потому, что просто не может. Это трудно объяснить, но я понимал, что так и будет...
Теперь я часто прихожу на тот мост. Я подолгу стою и всматриваюсь в прозрачный воздух, пытаясь увидеть в нем то, что видит он, но не могу увидеть ничего, кроме бескрайнего неба, которое тем не менее стало для меня чуточку ближе.
Ян Куликов
Александр Паршиков
Опубликовано: 2010-06-03
|
