Что знают дети о войне?
Не щадя себя в огне войны,
Не жалея сил во имя Родины,
Дети героической страны
Были настоящими героями!
Р. Рождественский
Они не давали присяги на верность Отечеству во время огромной страшной войны, а просто совершали детский подвиг – подвиг жить и помогать участникам победы делать эту победу. Во время Второй мировой войны погибло много миллионов детей. Война стала общей биографией целого поколения военных детей. Даже если они находились в тылу, все равно это были военные дети. И рассказы о них тоже длиной в целую жизнь.
Люди с необычной судьбой – их детские годы опалило военное лихолетье. Они прошли через страх и голод, заглянули смерти в лицо. Теперь их подвигом во имя Жизни восхищаются дети другого, мирного поколения. В честь Великой Победы, в которой есть и частица детского ратного труда, написали эти работы современные школьники – участники
ХII Международного фестиваля «Детство без границ».
Дети войны…
За что? За какие грехи страдают дети? Те, кто должен жить в любви и ласке своих родителей, наше будущее.
В нашем поселке Краснооктябрьском жили и живут люди, которых называют «Дети войны». Конечно, они уже стали бабушками и дедушками, но их детство прошло в страшное военное время. Из архива нашего школьного музея мы узнали о Борисове Геннадии Сергеевиче, который очень долгое время работал на Волжском ЛПК столяром.
Он родился в 1939 году в Сталинграде, потерял обоих родителей, эвакуировать его не успели. Геннадий Сергеевич помнил, что прятался в окопах с солдатами, они его кормили, а когда умерла мама, сказали: «Пойдем с нами, а мама устала и немного тут посидит». Геннадий Сергеевич попал в детский дом г. Урюпинска, где окончил 5 классов, а затем был отправлен в ремесленное училище г. Саратова и получил профессию столяра. В 2000 году ему вручили удостоверение «Дети военного Сталинграда».
Еще один житель нашего поселка – Потапов Геннадий Николаевич. Вот строки из его воспоминаний: «Весна 1942 года, шла война. Жили мы тогда на Красном Октябре в Сталинграде. Когда начались налеты, то в доме стало оставаться опасно, и мы перебрались за Мамаев курган к Вишневой балке.
Сначала прилетали самолеты и сбрасывали разноцветные листовки, но однажды с самолетов полетели шарики, я позвал дядю, а он схватил меня и потащил в бомбоубежище. После очередной бомбежки дом наш был разрушен и сгорел.
У нас во дворе были наши солдаты, бабушка готовила им еду и пекла хлебы, а я бегал по двору, и при очередной бомбежке меня надо было поймать и затащить в бомбоубежище. Но однажды в бабушку попал осколок, она упала, но осталась жива, после этого я уже сам стал прятаться.
Эвакуироваться у нас так и не получилось. Начались еще более ожесточенные бомбежки. В небе было много самолетов, стоял сплошной вой, рев самолетов, разрывов бомб и снарядов, земля становилась перед нами стеной, летели камни. Горело все: машины, трамваи, дома. Эта бомбежка мне снилась до 80-х годов. Я кричал и ворочался, меня будили, и все пропадало.
Дядя и тетя, которым было по 15 и 12 лет, кормили нас, находили то обожженные зерна, то консервы или еще что-нибудь.
Бабушка парила зерна, и мы ели, нам казалось, что нет ничего вкуснее. А за водой они ходили по ночам к роднику Вишневой балки.
Видел я воздушный бой над Сталинградом. В том бою было много самолетов, только потом я узнал, что с обеих сторон участвовало около 2500 самолетов. Самолеты гонялись друг за другом, вдруг начинали кувыркаться. Падали, взрывались в воздухе. Это было в районе Мамаева кургана. Тот воздушный бой остался у меня в памяти на всю жизнь».
Война прошлась по судьбам не только взрослых, но и детей. Не все дети выжили. Кто-то умирал от голода, кто-то от бомбежек, от террора фашистов, в концлагерях.
И хотя были тяжелые времена, люди делились последним куском хлеба, старались поддерживать друг друга, а особенно детей, наше будущее. Хотелось бы, чтобы и сейчас мы отдавали больше тепла и внимания детям, старались избегать конфликтов и не допускали развязывания военных действий.
Анастасия Колягина, г. Волжский
Юные узники Саласпилса
Четыре и шестьдесят пять… Время войны и время мира. Шестьдесят пять лет пролетели как птицы. За эти годы выросло несколько поколений взрослых людей, которые не слышали орудийного грома и взрывов бомб. Четыре – навсегда останутся в памяти народа. Потому что история – это судьба каждого, кто вынес на себе четыре года смертельных боев, четыре года ожидания и надежды, кто проявил поразительное, беспримерное мужество.
Тогда невыносимо трудно было всем – и старым, и малым, и солдатам, и их близким. Но особенно страдали дети. От голода и холода, от невозможности вернуться в детство, от страшной тишины сиротства… Война и дети! Как несовместимы эти понятия! Каким беззащитным становится ребенок, когда воюют взрослые. Фашисты создали на оккупированных территориях СССР концентрационные лагеря. Их называли «лагерями смерти». Одним из таких лагерей был лагерь в поселке Саласпилс близ Риги.
Это был настоящий ад! В концлагере детей лишили всех игрушек, кормили, как скот. Запрещалось чему-либо обучать детей. Если надзирательница видела плачущего ребенка, она била его и запирала на несколько часов в темную кладовку. Если при этом была мать, то надзирательница избивала и ее, грубо крича: «Лучше следи за своим ублюдком!». Плакать детям запрещалось, да многие просто боялись плакать, ведь за это жестоко избивали. Игрушками становились самые примитивные вещи: камешек, пуговица, запонка, кусочек ткани. В своих играх дети разыгрывали сценки, которые видели каждый день: казнь, сдача крови, адская работа, избиение. Как только мимо проходили надсмотрщики, дети сразу прятали свои «игрушки», ведь даже такие примитивные вещи отбирали. Никогда ребенок не должен чувствовать что-то, кроме адской боли, труда и страха. Обучать детей запрещалось. Но героические женщины, которые становились «матерями» в концлагере, делали буквари из остатков картона, книжки, тетради. Они рассказывали детям о том, что они никогда не видели: море, дома, горы, города. Дети узнавали все больше и мечтали о другой жизни.
Дети вкалывали так же, как мужчины, женщины. Рабочий день был 12–18 часов, а «деликатесом» там являлись 100 граммов хлеба и полтора литра жидкости, непохожей на воду...
В лагере Саласпилс брали кровь для фашистских госпиталей... Тех, кто заболевал, слабел, не мог или не хотел работать, убивали. Они задыхались в газовых камерах, молясь, чтобы это быстрее закончилось. Сердце фашиста было не ледяным – его не было вообще. И крики, мольбы детей, женщин не пробуждали ни единого чувства.
В октябре 1944 года, заметая следы своих зверских преступлений, фашисты уничтожили лагерь Саласпилс. Проработал «лагерь смерти» ровно три года. За эти годы здесь погибло более 100 тысяч человек. Из них около 7 тысяч – детей. Люди не забыли те ужасные времена. На месте лагеря теперь стоит мемориал. Сюда приходят почтить память погибших, приносят цветы, новые игрушки...
Я хочу, чтобы больше не было войн. Память – наша история. Ведь, стерев прошлое, мы стираем будущее.
Владислав Ребров,
г. Волжский,
МОУ кадетская школа
Окопная правда
Махмед Каримович Мерекешев
Сейчас в Степном его все почтительно называют Каримычем, а когда начались ожесточенные бои в районе Сталинграда, пятилетний Махмедик жил со своей старенькой бабушкой, мамой и двумя братьями в хуторе Грачи.
Из воспоминаний М.К. Мерекешева:
– Мы жили в землянках, которые сами сооружали, и когда начиналась бомбежка, дверь все вместе держали, чтоб не оторвало. Очень хорошо запомнил бомбежки и голод. Бабушка собирала траву и варила кушать, а еще нас угощали наши солдаты, хлеб давали...
Бабушка рассказывала, что однажды пришел к нам в землянку немец, на нас показывал и на себя, говорил: «киндер», дал сала. А бабуля, настоящая мусульманка, запретила к нему подходить, схватила вилы, поддела этот кусок и куда-то выкинула. Старший брат с соседским мальчишкой нашли сало, принесли домой и съели. Бабушка учуяла и надавала нам хворостинкой…
Мария Андреевна Тушева
В начале августа 1942 года на дом, где жила семья 14-летней Маши, упала бомба. Вокруг все горело, рушилось. Тысячи людей остались без крыши.
Рассказывает Мария Андреевна:
– Началась окопная жизнь. Есть было нечего. Те 200 граммов хлеба, которые выдавали на паек, дети проглатывали за 5 минут, а кушать хотелось еще сильнее. Моя мама, Наталья Романовна, прятала кусочки, делала сухарики, а потом отдавала их нам, говоря, что сама уже ела… У меня до сих пор любимое блюдо – хлеб, и на первое, и на второе, и вместо третьего.
Раиса Григорьевна Малышенко
Когда началась Сталинградская битва, Рае было 15 лет. Из воспоминаний
Р.Г. Малышенко:
«Мы постепенно стали привыкать к гулу самолетов, научились отличать по звуку немецкие от русских. Хорошо помню, как Волга горела, когда переправляли на тот берег раненых; они стонут, а их бомбят. Перед самым окружением нас вместе с сестрой и матерью погнали в Германию, вывезли на какую-то станцию, которая была огорожена колючей проволокой. Там стояла одна палатка.
Людей было очень много, особенно женщин с детьми. Спали на голой земле в морозы. Утром просыпались, а вокруг лежали мертвые дети...
Немцы зарезали маленького поросенка, где-то трехмесячного, а мы подобрали шкурку от него и варили похлебку. Туда добавляли картошку и траву, которая росла вокруг. Вот так и питались, старались экономить, потому что не знали, сколько нам еще быть там.
На станции Чернышково неизвестный мужчина помог нам с сестрой бежать. Постучали в самый захудалый домишко. Хозяева, узнав, что мы из Сталинграда, приютили нас, спрятали в подвал. А немцы, обнаружив пропавших узников, стали обыскивать каждый дом. В Сталинград мы вернулись не сразу. По возвращении организовали здесь свою мини-санчасть, обрабатывали несложные раны».
Ксения Бородина, Людмила Прямухина, Россошинская средняя общеобразовательная школа, Городищенский район
Опубликовано: 2010-05-06
|
