Когда отцветут волчьи глазки?
Взрослые преступники неисправимы. Они уже давно внушили себе, что они «люди пропащие» и нет дороги у них иной. Наставить их на путь истинный не смогут ни «шелковые» баптисты, ни суровые надзиратели.
Они не боятся попасть на зону снова. Отсидки только закаляют их мятежный дух – «то, что не убивает, делает нас сильнее». Они выходят на волю с комплексом победителя, а победитель вправе воровать, грабить – и все ему по барабану. Плюс никуда не берут на работу – в случае, если желание начать нормальную жизнь все-таки появляется. Потому – опять за старый промысел.
Работать с такими, увы, бесполезно. Они сформировались как личности. А вот малолетних нарушителей можно перевоспитать – они еще не совсем «конченые».
В прошлый четверг я побывал в Камышинской исправительной колонии для несовершеннолетних и лишний раз убедился в этом.
Кто и за что
Сейчас на «малолетке» отбывают наказание около 200 человек в возрасте от 14 до 21 года. Средний возраст – 16–17 лет. Вся эта братия разделена на 2 отряда. Живут в комнатах – в каждой «хате» «чалятся» по 30 человек. Сплоченный мужской коллектив, короче. Самое распространенное преступление – «взял позвонить мобильник и забыл отдать». Много пацанов сидят за кражи, грабежи. Есть и наркоманы с насильниками. И даже по 102-й – «мокрушники».
Но независимо от статьи глаза у всех одинаковые – волчьи и злые. А какими они будут еще в неволе? На вопрос «как сидится» осужденный за гоп-стоп Саша В. ответил исчерпывающе: «Не сахар». Еще бы!
Почему же дети плюют на закон? Согласно теории Ламброзо, «преступниками рождаются» – это связано с рядом физиологических и генетических особенностей. Но, несмотря на признанный авторитет, эта гипотеза давно изжила себя. В камышинской колонии 80% осужденных – дети из неблагополучных семей и сироты. Это только подтверждает социальную детерминированность появления преступности – жрать в доме нечего, поэтому дети с завистью наблюдают за красивой жизнью так называемых «благополучных». До поры до времени наблюдают…
А мальчики-мажоры попадают за решетку в основном за «земные наслаждения» (травку, девок и т. п.) – добесились, называется, с жиру. Хотя везде есть и исключения.
Красное
над черным
Есть неофициальная градация всех мест лишения свободы по «форме правления»: красные и черные (как карточные масти). Первые зоны находятся под контролем тюремной администрации – то есть «ментов» (все Поволжье считается одной большой «красной зоной»), а вторыми заправляют так называемые «блат-комитеты» – воры в законе и блатные. Принципиальное различие в том, что на «красных» зэков удалось подчинить, а на «черных» – нет. Один из работников колонии в приватном разговоре с гордостью заявил, что камышинская «малолетка» – «красная». Восторженный его тон понятен: очень трудно одержать верх над мощным конгломератом гордых и воинственных бунтарей. И кошки живы,
и парни сыты
Камышинская колония, как известно, находится под патронажем вице-губернатора Г. Хорошевой, Комитета по делам молодежи (специалиста КДМ Марию Слизову я, собственно, и сопровождал). И это дает положительные плоды. Внутри зона напоминает добротный советский пионерлагерь (если не обращать внимание на высокие заборы, вышки и несколько рядов колючей проволоки): старенькие здания, серый дворик, бодрячковые плакаты... Унылый колорит. Пацаны гоняют в черных робах. Ходят на занятия в школу, учатся в ПТУ, работают (делают бетонные блоки). Строгая, почти армейская выправка.
Один из работников колонии рассказывает, что в этом году детей стали кормить лучше – на столах появился даже творог и фрукты. В день на человека выделяется около 60 рублей. Как раз в момент нашей беседы о «делах кормежных» мимо нас проскользнула маленькая серая киса. «Это хорошо!» – подумал я. Вот почему: классик лагерной прозы Варлаам Шаламов в свое время очень ругал своего товарища по цеху Солженицына за недостоверное описание колымских будней. Особенно он придрался к эпизоду, в котором зэки с умилением смотрят на бегущую по зоне «мурку»: «Да где это видано, чтобы по лагерю кошка пробежала и осталась живой?».
Значит, с едой в колонии все нормально – пацанам хватает. Да и я лично ни одного «доходяги» на камышинской малолетке не видел.
Кто виноват
и что делать
Виноваты все. И родители, которые не смогли обеспечить своим чадам достойное настоящее. И мы с вами, спокойно смотрящие на то, как в семьях алкоголиков и тунеядцев подрастают голодные и озлобленные на весь свет новые волчата. Сегодня они пока играют в свои деревянные игрушки, прибитые к полу, а завтра – прибьют старуху-процентщицу или возьмут поиграться чужой мобильник. И «соответствующие органы», которые начинают работать с трудными подростками не на начальных этапах их развития, а уже после того, как они угодили за решетку.
Уподобляясь средневековым мракобесам, мы не ищем причины чумы, избирая самый простой способ борьбы с нею – волочим зачумленных на инквизиторский костер. А так нельзя – это же дети. Их еще можно спасти! А для этого необходимо более активное вмешательство государства в жизнь семьи. Надо выявлять неблагонадежные семьи и организовывать досуг беспризорникам.
Другая важная проблема – трудоустройство после отбывания наказания. Надо предлагать им нормально оплачиваемую работу. Ведь на две тысячи себя нигде не прокормишь. Даже в селе. ...Очень хочется верить, что большинство подростков после «ходки» исправится. Помоги им, Господи! Ты же не фраер!
Александр ПАРШИКОВ
Опубликовано: 2007-10-11
|
