Эффект Лешки,
или Где спит СПИД
И на этот раз, когда я, вооруженная профессиональными атрибутами – блокнотом и ручкой, цокала каблучками по коридору Волгоградского центра по профилактике и борьбе со СПИД, фигуру Лешки, неуверенно водрузившуюся на дерматиновом диванчике в коридоре, я восприняла как очередную неожиданную встречу. Вот ведь где Бог свел, а мог бы где-нибудь и на троллейбусной остановке, где сейчас ветрено и толком не поболтаешь!
Только Лешка от моего радостного приветствия явно смутился. А мое инициативное щебетание, похоже, воспринял как лечение у стоматолога: очень неприятно, но куда деваться – не сбежишь! На мои вопросы вообще-то по жизни словоохотливый человек Лешка отвечал односложно. А когда я, рассказывая что-то доверительное, попыталась по старой студенческой привычке дотронуться до Лешкиной руки, он буквально отпрыгнул от меня. Вжался в диванчик и забормотал что-то извиняющееся.
И тут, как говорится, на самом интересном месте, открылась дверь кабинета напротив и Алешу пригласили войти. Он как-то поспешно скрылся за спасительными дверями, даже не сказав традиционного «пока» на прощанье. И только тогда до меня наконец-то дошло, что мой старый знакомый явился в это отнюдь не безобидное медицинское заведение, скорее всего, как пациент. Именно это обстоятельство заставляло его так смущаться во время нашей встречи.
Заметьте: Алексей не относился к группе риска, а значит, вряд ли принимал наркотики, работал в сфере секс-услуг или принадлежал к мужчинам нетрадиционной сексуальной ориентации.
Насколько я знаю, Алеша мирно жил с пожилыми родителями в трехкомнатной квартире в Кировском районе Волгограда. Работал по специальности в одной из фирм. Хорошо зарабатывал. В свободное время вел вполне традиционный образ жизни обеспеченного холостого молодого мужчины: он путешествовал и знакомился с новыми девушками. Шутя как-то поделился в разговоре, что женится, лишь найдя свой идеал, воплощенный в реальной женщине...
Женщины рискуют больше
Мои довольно сумбурные мысли тоже прервал голос, пригласивший меня войти в кабинет. С психологом Центра по профилактике и борьбе со СПИД Татьяной Гавриловой мы договорились пообщаться об отношении нынешнего общества к ВИЧ-положительным его членам и об ощущении самих ВИЧ-инфицированных в «рамках»... м-м-м... здорового общества.
– Начнем вроде бы со скучной статистики, – начала разговор Татьяна Александровна. – Если примерно до 2004 года в Волгоградской области превалировал парентеральный путь заражения ВИЧ, то есть, грубо говоря, через иглу, то в последние два года его сменил половой путь. Что это значит? А это значит, что если в начале 21 века в основном носителями ВИЧ-инфекции были мужчины-наркоманы и на одну зараженную женщину приходилось четыре мужчины, то сейчас, за шесть месяцев текущего года, количество зараженных женщин в Волгоградской области на 10% превышает количество ВИЧ-инфицированных мужчин: 55% и 45% соответственно. Как это произошло? Чем обернется этот момент для общества? Думаю, что ответить на эти вопросы можно примерно так.
Благодаря медицинской, профилактической и просветительской работе наркоманию в нашей области удалось приостановить. Более того, часть мужчин, употреблявших раньше наркотики, вылечились и стали вести более ли менее здоровый образ жизни. Многие из них создали семьи. И, естественно, ни им, ни их половинкам не приходило в голову сдать анализы на ВИЧ до того момента, пока их жену (подругу, если речь идет о гражданском браке) не обязывали это сделать в женской консультации, куда она пришла становиться на учет по беременности. И если результат вдруг оказывался положительным, то для обоих будущих родителей наступал шок...
Татьяна Александровна привела и другие возможные «схемы» заражения ВИЧ. Например, это может быть последствие какой-нибудь развеселой студенческой вечеринки, где человек «попробовал» внутривенный наркотик, как он утверждает, один-единственный раз в своей жизни. И незащищенный секс, который случился у благополучной и во всех смыслах положительной девушки тоже один раз в жизни, предположим, в поезде с симпатичным и галантным попутчиком. А если начать предполагать дальше, то, вполне возможно, эта девушка могла «наградить» ВИЧ-инфекцией и «своего» молодого человека, а тот галантный попутчик – еще с десяток милых и приятных во всех отношениях собеседниц. Кстати, сектор заражения, который условно можно назвать «медицинской статьей», то есть через нестерильные врачебные инструменты или донорскую кровь, составляет в этом «списке ВИЧ-риска» ничтожно малый процент. Хотя и его, конечно, никто не сбрасывает со счетов. Поэтому, чтобы подстраховаться, требуйте в лабораториях при заборе крови, чтобы лаборантка при вас меняла одноразовые перчатки...
– Фантазировать мы можем до бесконечности, – подытоживает нашу беседу Татьяна Гаврилова, – важнее другое: общество должно наконец-то осознать, что ВИЧ перестал быть уделом социально неблагополучных людей. Можно сказать, что ВИЧ-инфекция «вышла» в социально-адаптированное, то есть, проще говоря, нормальное общество. С одной стороны, в нем более высока ответственность за свои поступки, с другой – более четки и требования к его членам: ты должен работать, содержать себя, поддерживать семью, иметь детей... А значит, для многих ВИЧ-положительных проблем прибавляется.
– Пожалуй, главная проблема, с которой сталкиваются ВИЧ-инфицированные люди, – это работа. Нет, в идеале, согласно Законодательству РФ, ты продолжаешь трудиться на том же самом рабочем месте, не рассекречивая ни работодателю, ни сослуживцам твой изменившийся статус. Конечно, если твоя работа не связана с работой в некоторых силовых и медицинских структурах, где люди просто обязаны каждые шесть месяцев сдавать анализы на ВИЧ.
– На деле все немного по-другому: очень многие работодатели, особенно в сфере торговли, обязывают работников сдавать анализы на ВИЧ. В результате, чтобы не рассекретить свой статус, люди с ВИЧ-положительным диагнозом просто отказываются от рабочего места. Ведь мало кто готов, чтобы на него показывали пальцем или, хуже того, запрещали своим детям играть с детьми, у родителей которых столь незавидный «статус»... И совершенно бесполезно объяснять, что всего до 14% детей, рожденных у ВИЧ-инфицированных родителей, будут также иметь вирус иммунодефицита, а если мама в течение беременности принимала определенную терапию и отказалась от грудного вскармливания, то этот процент снижается до 2%.
Кстати, с 1 января 1987 года по июнь 2007 года в Волгоградской области всего зарегистрировано 5488 ВИЧ-инфицированных и больных СПИДом. Из них детей, рожденных ВИЧ-матерями, 487. На сегодня 106 из них по достижении трехлетнего возраста снято с учета, и только 18 переведены в статус ВИЧ-инфицированных. Остальные малыши ждут наступления «лакмусового» возраста трех лет.
...Выходя из здания Волгоградского областного центра профилактики и борьбы со СПИДом, я опять столкнулась с Лешей. Видимо, за те два часа, которые прошли у каждого из нас после первой встречи, морально подготовились ко второму возможному «столкновению» и он, и я. Если честно, я решила было пройти мимо него и как бы не заметить – близорука же! На этот раз меня задел сам Алексей: «Ну, ты, наверное, поняла, что я сюда не за материалом для статьи пришел. И не в гости к другу...» «Поняла. Ты не переживай: никому не скажу. Хотя, наверное, ты мало доверяешь слову журналистки...» «Ну, я в тебе вижу прежде всего хорошую знакомую, которой мне нет повода не доверять...
Я не об этом. С одной стороны, мне даже хотелось бы с тобой пооткровенничать и чтобы ты опубликовала материал. Ведь не все ВИЧ-инфицированные – это полусвихнувшиеся педики и наркоманы! А с другой, жутко страшно. Ведь был в прошлом году в нашем городе случай, когда родители не пускали своих детей в школу только потому, что там учились дети, которые жили в детском доме рядом с ВИЧ-инфицированными детьми...
Знаешь, я подумаю, может, подобью на это дело кого-то из нашего общества поддержки. А то уж одному больно страшно!
Дай свой телефон, пожалуйста... Кстати, не боишься? Будут тебе всякие эдакие звонить?»
Наталья ПОЛЯКОВА
Опубликовано: 2007-09-13
|
