На войне было страшно до последней минуты! В наш класс вошел ветеран Великой Отечественной войны Владимир Заворотнев. Он прошел всю войну: c самых первых дней и до капитуляции немецко-фашистских войск. Владимир Никитович пришел рассказать нам об этом. Чтобы мы знали о войне не только по сухим строчкам учебников... – Когда я прихожу к школьникам, меня часто просят рассказать, что было самым страшным на войне. Самым страшным на войне была… сама война! Сразу вспоминаются переправы через Волгу. Нас человек сто плыло на катере в районе Красного Октября, а вокруг рвались снаряды, кипела вода, и перед нами утонуло точно такое же судно. С него пытались спастись люди, но многие не умели плавать… – Когда мы обороняли «Нижние Баррикады», тоже было страшно. Среди руин лежали покалеченные люди, просили помощи, но это сделать было некому. Над нами летали самолеты круглые сутки, каждый сбрасывал бомбы. Взрывы были совсем близко, и сейчас я удивляюсь, как мы могли выжить… – А когда я служил в 138-й дивизии, то к нам, после разгрома немцев под Сталинградом, приехали американские репортеры, просили показать места сражений. Они хватались за головы, у них волосы дыбом вставали, когда они видели руины и... людей. – Помню, как 4 февраля проходил митинг, где выносили благодарности тем, кто защищал Сталинград. После митинга к нам явился майор, отобрал самых крепких ребят. Я оказался в их числе. Нас увезли на Украину, под Харьков. Там мы принимали участие в тактической разведке. Мы должны были узнавать, сколько у немцев людей, техники… Ночью собирали информацию и документы, а днем прятались: летом в огородах, зимой – в сугробах. Надо было ухитриться не отморозить себе руки-ноги! За это отправляли под трибунал, как за «умышленное причинение вреда собственному здоровью». С каждого такого выхода не возвращались по 5–6 человек. – Еще страшно было, когда мы увидели, как немцы завалили людьми... противотанковые рвы. Я до сих пор помню эту картину… – После Украины была Польша. В январе 1944 года моему взводу было дано задание, не ввязываясь в бой с противником, ехать на максимальной скорости по их территории к дальнему зданию с трубой. Только потом я узнал, что это была лаборатория по выведению бактерий и вирусов. Страшно представить, что бы было, если бы мы опоздали… После освобождения Польши наша армия уже шла по немецкой территории. В одном из перелесков нас, передовые посты, обнаружили, и мы кинулись от немцев врассыпную. Я упал с обрыва, кое-как выплыл, шел берегом и в конце концов вышел на другое наше подразделение. Подхожу ближе, а передо мной сам Жуков стоит и спрашивает: «Ты откуда?», я киваю на противоположный берег, мол, оттуда. Тогда он мне медаль вручил и прицепил прямо на мокрую, грязную одежду. – Что я помню о капитуляции в Берлине? Помню, как 2-го мая из развалин показалось белое полотнище, нам позвонили, сказали проводить парламентеров к командующему. Оказывается, немецкая сторона предлагала перемирие, но русские были непреклонны – только капитуляция! Если честно, ребята, то страшно было до самой последней минуты войны! ...Прозвенел звонок с урока. Владимир Никитович окончил рассказ. К нему подошли старшеклассники с традиционными цветами и словами благодарности. Я не знаю, о чем думали они, а я... Наверное, впервые в жизни я задумалась о том, какой дорогой ценой далось это мирное небо с пушистыми облаками! А еще о том, какой великой ценностью является человеческая жизнь… Евгения МОРОЗОВА Опубликовано: 2007-05-10

Имя или ник: Email: Комментарий: