|
– Дело в том, что существует искусство, как писать музыку, исполнять
и слушать. У каждого, кто слушает органную музыку, должна быть определенная
внутренняя подготовка. И зритель хотя бы элементарно должен знать, что
будет исполняться. Чем больше знаешь музыку, тем легче ее воспринимаешь.
Не имеет значения – орган, классика, эстрада… Пусть даже эти знания на
уровне музыкальной школы. Почему же так мало молодежи ходит на классическую
музыку? Они в этом не виноваты, большинство из них рано или поздно все
равно соприкоснется с большим искусством. Но мне искренне жаль людей,
которые после концерта уходят равнодушными. Чтобы открыть для себя дверь
в настоящее искусство, нужно приложить много усилий и терпения!
– А говорят, у людей, проживающих в теплых странах, хорошие вокальные
данные, но ведь мы тоже живем на юге. И как вообще научиться красиво петь?
– Я считаю, что география мало влияет на количество и качество таланта.
Конечно, многое зависит от языка. Известно, что самый «вокальный» язык
– итальянский, в нем много гласных, а самый артикуляционно неудобный –
немецкий. Как говорил мой профессор в консерватории, нельзя научить писать
музыку, равно как и петь, если это не дано от Бога, от природы. Можно
лишь развить то, что заложено внутри. Просто сидеть слушать песни и взять
микрофон «пообезьяничать» – это одно, а исполнять художественно грамотно
и самобытно – это совсем другое и дано не каждому.
– Павел Павлович, вы являетесь неизменным председателем жюри конкурса
вокалистов «Маленькие звездочки». Когда поют песни о любви крошки лет
пяти, как вы к этому относитесь?
– Дело в том, что у нашего жюри есть твердое убеждение, что репертуар
должен быть по возрасту, потому что конкурс наш — детский. Песни о любви
бывают разные. Когда-то у нас на конкурсе выступал чудный дуэт двух маленьких
«кнопочек» лет пяти-шести, и они друг другу в песне признавались в любви,
это смотрелось забавно, потому что все было по-детски. Но с другой стороны,
когда выходят ребята лет по двенадцать и поют о трагической любви, такое
чувство, что им лет по пятьдесят, столько пережили, познали – это фальшиво.
Ведь текст является информационным носителем, а на детских конкурсах предполагается
детская аудитория. Как члену жюри, для меня важны не только вокальные
данные, но и внутреннее мироощущение исполнителя. Но есть у меня и свое
особое мнение: я категорически против иностранных песен на детском конкурсе.
Конечно, это ни в коем случае не влияет на оценку. Я всегда говорю: «живешь
в России, так будь добр – сначала научись петь на своем, родном языке!».
– Павел Павлович, давайте вернемся к вашей персоне. Вы – известный в мире
музыки человек. А ваши работы кому-нибудь посвящались (как у Бетховена
– «К Элизе»)?
– Как ни странно, но у меня мало посвящений. Но свою вторую фортепианную
сонату я посвятил однокашнице по училищу, предложившей мне музыкальные
темы для этой сонаты. И еще у меня есть несколько посвящений музыкантам
– первым исполнителям моих сочинений – певцу Анатолию Чиркину и флейтисту
Рашиду Каканову. А что касается планов, недавно я закончил работу над
большой 4-актной оперой «Иуда Искариот», работал над ней 10 лет и надеюсь
на возможную постановку ее в будущем силами недавно созданного в Волгограде
оперного театра «Царицынская опера».
– Павел Павлович, а какие крупные произведения вами написаны?
– Три оперы, две оперетты (кстати, одна из них – «Игра любви и случая»
– уже 8 лет не сходит со сцены нашего музыкального театра), три балета,
мюзикл, а также много камерной музыки — сонаты, струнные квартеты, трио,
фортепианные и вокальные циклы. Кстати, балет «Аленький цветочек» силами
Волгоградской оперной антрепризы готовили на гастроли в Америку. Мы должны
были туда съездить на гастроли в камерном варианте. Это был замечательный
проект. Но, к сожалению, по независимым от нас причинам, эта идея не была
воплощена в жизнь. А планы на будущее, конечно, есть. В ближайшее время
надеюсь на постановку своей последней детской оперы «Телемания» по мотивам
произведений Григория Остера в той же «Царицынской опере». Переговоры
об этом уже ведутся. А еще начал писать концерт для альта с оркестром.
Думаю к будущему сезону успеть.
– Какой самый лучший подарок получили в жизни?
– В 1995 и в 1996 г.г. я получил подряд два больших заказа – создание
оперетт «Игра любви и случая» и «Колесничие Фортуны» для муниципального
музыкального театра. Работа была чрезвычайно интересной, потому что совместно
с режиссером Юрием Котовым и дирижером Юрием Кавичем мы создавали музыкальные
спектакли, как говорится, «с чистого листа». До сих пор с удовольствием
вспоминаю ту творческую атмосферу в театре, тот единый порыв постановочной
группы и добродушие музыкантов оркестра при создании этих спектаклей,
за что я им очень благодарен. Кстати, я очень признателен режиссеру Юрию
Котову за то, что он не вмешивался в музыкальные дела, как это делают
многие режиссеры.
Дорогу в музыку определила... кинокамера
– На ваш взгляд, что происходит с нашей российской эстрадой?
– Сейчас наша эстрада «болеет». Дело в том, когда снялись запреты со всего
в России, то на поверхность зачастую стало всплывать то, что лежало «на
дне», – бескультурье, дурновкусица. Сейчас кто имеет деньги, тот, к сожалению,
и правит бал. Достаточно послушать наши всевозможные радиостанции или
телевизионные «шоу» (слово «концерт» почему-то последнее время стало произносить
зазорно).
– Например?
– Давайте возьмем нашумевший проект «Фабрика звезд». Я отношусь к этому
крайне негативно. Это все «делание денег из ничего», за такой период звезд
не сделать. И как говорит один из «сделанных звезд» М. Гребенщиков, «Звезду
из меня сделали, а петь я не научился». Но тем не менее, он засветился
на экране, и многим наплевать на его вокальные данные. Зато теперь, где
бы он ни появился, толпа пойдет за ним, признавая настоящей звездой. Грубо
говоря,
«Фабрика» таким образом зарабатывает «бабки», и это для них главное. Другое
дело – «Народный артист». По условиям конкурса, здесь выступают люди на
самом деле талантливые.
– А как вы относитесь к деятельности попзвезд, ну, скажем, Игоря Николаева?
– Николаев – хороший певец, музыкант, но не композитор. Слово «композитор»
дорогого стоит. Нельзя им называть всех подряд, это то же самое, что маляра
называть художником. Бесспорно, Игорь талантлив, но я сильно сомневаюсь,
что «композитор» Николаев может написать, скажем, небольшую симфоническую
увертюру или фортепианную сонату.
– И все же, кем мечтали стать в детстве?
– С раннего детства я хотел заниматься кино. Спал и видел себя в нем.
В какой-то мере я осуществил свою мечту. В детстве я соорудил мультстанок,
у меня была кинокамера, и есть даже несколько фильмов, снятых мной. Кстати,
в училище я поступил при условии, что мне подарят кинокамеру. Ради нее
я был готов на все!
|
